Участник освобождения Лутугино ополченец Евгений Попов: "Мы сделали невозможное – здесь украинская армия зависла"

В третью годовщину освобождения Лутугинщины от украинских карателей об этих драматических событиях ЛИЦ рассказывает непосредственный участник боев за Георгиевку и Лутугино, ветеран ополчения Евгений Попов.

- Откуда вы родом?

- Родился я в Карагандинской области Казахской Советской Социалистической Республики и жил там до 12-ти лет. Потом родители переехали сюда. Отец работал на шахте и на валковом комбинате (Лутугинский научно-производственный валковый комбинат – примечание ЛИЦ) машинистом. Мать всю жизнь проработала медсестрой. Вот так, с 1986 года я проживаю в Лутугино.

- Чем занимались до войны?

- Я профессиональный продавец цветов и винограда. Я их сам выращиваю и продаю. Теплицы во время войны, к сожалению, разбомбили. Теперь их восстановить у меня, к сожалению, возможности нет. Но кое-что осталось. Специальность у меня была не просто мирная, а еще и очень красивая.

- А на войне кем были?

- В основном, пулеметчик. Но был и поваром, и замкомвзвода, и даже снайпером приходилось быть. До 27 марта 2015 года находился в рядах ополчения и Народной милиции.

- Как попали в ополчение?

- После того, как наши захватили здание СБУ, на второй день меня пригласили в "живой щит" – помогать. Простояв там два дня, я понял, что нужно что-то делать, так как я вроде постарше. Там было две баррикады, а третья, с заднего въезда, там я был старшим, в какой-то степени я ее организовывал. Ребят туда подвозил, деньги закончатся – подработаю на бензин и обратно на СБУ. Принимал непосредственное участие в штурме облгосадминистрации. Там многие были в балаклавах, я – без.

- Как начинались бои в Лутугинском районе?

- Украинская армия, насколько мне объяснили, наступала по старым немецким планам. Они шли с бугра, с Челюскинца (поселок городского типа, расположенный в 5,5 км от Лутугино – примечание ЛИЦ), со стороны Грушки. Шли они очень аккуратно. Вот когда они атаковали Ровенецкий поворот, мы там с товарищем устроили неплохую засаду. Я выпустил все 90 патронов, у него три осталось, в итоге подбили один БТР.

- Как вообще вели себя украинские силовики?

- ВСУ пьяные ходили, часто в воздух стреляли, однозначно людей запугивали. Была ситуация, когда они стреляли по городу с уверенностью, что стреляют в детский садик. Это делалось не просто намеренно, это делалось под телесъемку, чтоб еще и прославиться. "Айдаровцы" по городу не перемещались, здесь в основном ВСУшники лазили. Была ситуация, когда "айдаровцы" сунулись на валковый завод, а их со стороны оккупированной ВСУ накрыл миномет. То есть ВСУ целенаправленно отработало "айдаровцев" и свалило на нас.

- Что особо запомнилось из тех дней?

- Через железнодорожный переезд на технике ВСУ и нацгвардия вывозили раненых из аэропорта. Везли КАМАЗами, БТРами – полные машины. Мной была выбрана позиция метрах в 400-х от этого места. Позиция была выбрана так, чтоб нас не достали, при этом наш угол стрельбы был хороший, так как калибр 5,45 позволял. Решили танк пропустить и стрелять по БТРу. Отстрелялись хорошо, не представляю, что там творилось, но они, не отстреливаясь, дали деру. На броне нацгвардия сидела в черной форме, когда они наверх уехали – слышен был выстрел из пистолета. Наверное, сами добили кого-то из своих… После этого три-четыре дня в эту сторону они не совались, а потом в то место, откуда мы стреляли, пролетело три ракеты и это место затянуло дымом. Глаза стало резать, на языке вкус метала, химия какая-то. Выбить нас не смогли – так выкурили.

- Как началось освобождение населенных пунктов района?

- 31 августа наше казачье подразделение огневой разведки "Хохол" со стороны дач, со стороны Георгиевки, решили прощупать ВСУ. Подразделение называлось "огневой разведки", поэтому атака не производилась, просто мы выдвигались, начинали бой и зарисовывали вражеские огневые точки. Потом люди возвращались и артиллерией второго казачьего полка эти точки четко отрабатывались. Первый день штурмовать у нас не получилось, а на второй – после отработки нашей артиллерии украинская армия отсюда ушла. Я тогда на Лутугинском повороте пытался наводить порядок. Вокруг стояла масса боеприпасов, везде ящики. Народ тянул гранаты, патроны, дети тащили все подряд. Но там, где я стоял, – не тянули.

- Участвовали в боях за Георгиевку?

- В первый день штурма Георгиевки мы с бугра ребятам немного помогли. Успел отстреляться я и еще один парень из комендатуры. Но отстрелялись эффективно – один БТР сгорел, второй утащили, то есть нам удалось его обездвижить. Я стрелял из карабина, который заклинил после второго выстрела, а второй парень успел бронебойно-зажигательный магазин выпустить. Но как потом украинские СМИ сообщили, то по ним стреляли из танка, и у них замкнула проводка (смеется). Но я думаю, что им просто стыдно, что два каких-то простака, один - шахтер, а второй – цветочник, смогли им так навалять.

- А в боях за Лутугино?

- Да, также мы участвовали и в освобождении Лутугино. Разведка у нас производилась при помощи местных жителей, нам сообщали, где блокпосты, штабы, техника. Этого хватало. Но профессионализм артиллеристов оставлял желать лучшего. Есть поговорка: "можете сделать лучше – сделайте", других спецов у нас просто не было. Но учились все.

- Говорят "в окопах нет атеистов". Вам православная вера помогала на войне?

- Вера… За меня молитвы в церквях читали. На войне много кто обретает веру. Когда нам священники "живую помощь" принесли (пояса или наручная лента с текстом молитвы 90-го псалма "Живый в помощи Вышняго" – примечание ЛИЦ), то опоясались даже не верующие. А один неверующий попросил увольнительную, чтоб покреститься. В основном, верующих несчастья на войне обходили, и это железная статистика.

- А как гражданское население участвовало в этих событиях? Якобы и украинские оккупанты пользовались какой-то поддержкой?

- Конечно. Много людей помогало нам, но много было координаторов и у ВСУ. Например, проезжает мимо нас машина, едет со стороны оккупированного населенного пункта, и движется в сторону оккупированной Георгиевки. Говорят, что их там пропустили и им нужно в Луганск. Но понятно было, что это не просто обычные люди, но и задержать мы их не могли. Нам их даже держать просто негде было. Как только они проехали – наши окопы накрыла артиллерия, разрушив при этом людской дом. Примерно знали, какие машины мониторят наши позиции, но поймать и доказать ничего не могли.

- Как вообще гражданское население пережило дни активных боевых действий?

- Граждане очень сильно боялись. Много кто помогал, еду давали, консервацию, мед, кто-то на бензин давал, на сигареты. Никто с нами не скандалил, помогать старались многие. Но некоторые и мешали, например, брошенную ВСУ технику портили – чтоб нам не досталась. Иногда дезинформацию давали, слухи ложные распространяли, а это все приходилось проверять.

- А после освобождения?

- После освобождения Лутугино люди стали спокойно перемещаться по городу. Все были уставшие, напуганные. Ни света, ни воды, ни газа не было.

- Как в целом вы оцениваете события начала сентября 2014 года?

- Под Лутугино мы сделали невозможное – здесь украинская армия зависла, они потеряли минимум пять дней. Они даже не знали, с кем связались, с кем имеют дело, какое у нас количество человек. Люди делали, кто что мог. ВСУ даже боялись ехать по центральным улицам. На все это ушло время, которого хватило на создание более современных подразделений – люди, первыми взявшие в руки оружие, смогли выиграть время. Они сделали очень многое.

***

Лутугинский район в 2014 году на протяжении 44 дней был полностью оккупирован киевскими силовиками. Боевые действия унесли жизни более 80 местных жителей. Непосредственно в самом городе от рук украинских карателей погибли 24 мирных жителя и ополченца. Район был освобожден 1 сентября 2014 года, но война оставила здесь многочисленные разрушения. Уничтожены полностью или непригодны для жизни около 300 домов, а повреждено свыше тысячи.