Дебальцевский "котел". Напрасные жертвы.

Мы стоим у входа в типовую будку железнодорожного переезда. За ухом щелкают затворы и мерцают вспышки "зеркалок", но внутрь никто из репортеров не заходит. Да и смотреть там по большому счету не на что. Вход перекрывает нижняя филенка облупившейся, некогда ядовито-синей двери, чудом оставшаяся висеть на вывороченном наружу дверном косяке. Стекол в оконных рамах тоже не осталось. Из убранства лишь посеченные осколками стены, в щепу битые доски пола да кирпичное крошево, покрывающее весь этот бедлам ровным саваном.

Но и он не может скрыть того, к чему прикован взгляд – огромная высохшая бордово-коричневая лужа, пропитавшая кирпичный бой, развороченную стяжку пола и побелку висящей лохмотьями дранки потолка. Нет, это не краска. Это – кровь безымянного украинского хлопца, погубленного гражданской войной. Неизвестно, был ли это его первый бой, но точно - последний. Бой безнадежный и бессмысленный. Как и напрасная жертва, принесенная им на алтарь этой безумной войны.

***

Последние дни Дебальцевского котла. Крышка захлопнута. Наши ведут непрерывную разведку боем, методичные работает артиллерия – не дают ВСУ, воякам террбатов и прочим украинским силовикам поднять головы, деморализуют противника. Постоянно просачиваются вглубь линий украинской обороны разведдиверсионные группы.

Тяжелые потери с обеих сторон.

Участок фронта возле железнодорожных депо Дебальцевского узла обороняют бойцы отдельного механизированного батальона корпуса Народной милиции ЛНР, по привычке именующие себя "Батальон "Август". Ранее они отличились в боях под Санжаровкой.

Тридцатилетний ополченец Яков с позывным "Малыш", бывший гидромелиоратор, а ныне командир одного из подразделений, готовится решить поставленную командованием задачу. Его бойцы прикрывают участок, где в ближайшее время вероятен прорыв "укропов", как тут собирательно называют всех прокиевских силовиков. По данным разведки, совсем недалеко, в районе 2-й промплощадки, они собирают бронегруппу, в составе которой попытаются вырваться из окружения. В ответ на это командование решило сформировать ударную танковую группу, для прикрытия подразделения 4-й механизированной бригады на танкоопасном направлении и организовать засаду на возможном маршруте отхода сумевших вырваться из "тисков" украинских силовиков.

В железнодорожной промзоне – нагромождение металла и бетона, рядом - туннель и, самое главное, бомбоубежище с мирными жителями всего в ста метрах от потенциальной точки прорыва украинских военных. Помогает в решении сложной тактической задачи "Малышу" оказал замкомбата по воспитательной работе "Петрович", некогда - опер уголовного розыска, майор Виктор Зотов.

Всё успели за ночь. Приволокли тягачом и поставили на видное место якобы на боевую позицию неисправный Т-72, у которого были целыми только бронекорпус и  траки. Сзади, за бетонной стенкой депо, замаскировали три Т-64 с полным боекомплектом. Определили секторами обстрела. Оставалось только ждать.

***

Бронегруппа противника появилась на рассвете - шесть танков, БМП, БТРы, грузовые машины с личным составом в походной колонне двигались прямо на засаду. Ни головного дозора, ни флангового, ни тылового прикрытия.

Первыми встали и тут же жирно зачадили шедшие впереди танки. Остальная "коробки" заметалась по полю. Уничтожать грузовики было проще - водители, обгоняя пехоту, первыми рванули врассыпную.

Один из украинских танков, зигзагами двигаясь на большой скорости по раскисшей грязи, каким-то чудом вырвался из огненной мясорубки и влетел в граничащий с промзоной частный сектор. Заглушил двигатель и затих.

Вывести свои три танка из засады – нельзя: все ещё высока вероятность прорыва другой бронетехники противника. Пехоты для прикрытия своих танков тоже нет. Зато есть группа разведчиков и их отчаянный замковзвода Серёга, 30-летний шахтер из Краснодона, у которых есть "Шмели" (реактивные пехотные огнеметы РПО "Шмель").

Разведка пошла.

Быстро нашли затаившийся танк и буквально с тридцати метров – через улицу – выпустили под основание башни пяток термобарических зарядов "Шмеля". Обстрелянная "шестьдесятчетверка" вылетела под огонь артиллерийской засады. Два прямых попадания, детонация боекомплекта, снесенная взрывной волной башня и превратившийся в размазанные изнутри по броне комки горелого жира экипаж.

***

Уцелевшую после обстрела пехоту ВСУ вдумчиво и неторопливо гоняли по промзоне. Один из "воякив" спрятался в будке железнодорожного переезда. Бежать оттуда было некуда, да и незачем.

С ним попытались говорить, старались объяснить, что крови никто не хочет – ведь это уже ничего не решало. В ответ боец истерил, матерился и на мове угрожал всеми карами. От наших бойцов до будки оставалось метров двадцать. Когда в очередной раз с ним попытались заговорить, из будки вслед за проклятиями вылетела граната. После взрыва туда  в ответ влетело три.

Посеченный осколками паспорт свидетельствовал, что погибший родился в Днепропетровской области. Никаких других документов при нем не нашлось, поэтому определить принадлежность к конкретной части или подразделению на месте не представлялось возможным. Тело выволокли из будки, положили прямо у переезда, накрыли одеялом и вскоре его забрала похоронная команда. Буквально через несколько дней, вместе с пленными, этот "двухсотый" был передан украинской стороне.