Профессор Максим Тирских: "Крымская весна не заканчивается ни в пространстве, ни во времени"

О значении Крымской весны в дни празднования 10-летия этого исторического события в интервью ЛуганскИнформЦентру рассказывает профессор кафедры международного права и сравнительного правоведения Юридического института Иркутского государственного университета, председатель Иркутского регионального отделения Межрегиональной ассоциации теоретиков государства и права, кандидат юридических наук Максим Тирских.

УРОКИ КРЫМА

Воссоединение Крыма и Севастополя с Россией 10 лет назад стало началом большого пути, по которому страна идет уже десятилетие и будет следовать и в дальнейшем.

Эти события, как может показаться, существенно изменили ход истории, но на самом деле стали естественным ее продолжением. Крымская весна состоялась, потому что не могла не состояться. Равно как и текущие события, связанные с возвратом в состав России еще четырех субъектов, и будущие, предсказать масштаб которых, и даже не столько территориальный, сколько исторический и ментальный, сейчас достаточно трудно, если в принципе возможно.

Тут можно смело перефразировать слова Президента России Владимира Путина о границах России, которые нигде не заканчиваются. Крымская весна теперь нигде не заканчивается: ни в пространстве, ни во времени. Она часть российской истории, часть российской яви.

ИСТОРИЧЕСКАЯ ПРЕДОПРЕДЕЛЕННОСТЬ

На самом деле, события "Крымской весны" связаны напрямую с трагедией украинской государственности 2013-2014 года и запрограммированы заранее.

Формирование искусственной государственности союзных республик в период советского государственного строительства и вольное проведение административных границ фактически делали Советский Союз неразрушимым, поскольку за его разрушением неизбежно следовала бы череда межгосударственных конфликтов, влекущих бедствия, разрушения, смерть. Южная Осетия и Абхазия, Приднестровье и Карабах - лишь малые осколки тех конфликтов, которые изначально были заложены при строительстве советского государства. Эти и многие другие мины замедленного действия не могли не взорваться. И они взорвались. Какие-то в начале 90-х, какие-то гораздо позднее. Это было неизбежно.

При этом историческая предопределенность следовала не только из казуса советского административного деления, но и из политической сущности России и Украины. Как ни странно, причины неизбежности Крымской весны одни и те же – поиск собственного смысла. Появившаяся на постсоветском пространстве новая государственность требовала создания и ее смысла. Понимания, что же такое Россия и что такое Украина.

При этом для России выбор был сравнительно невелик. Либо Россия становится частью того сообщества, в котором заложены фундаменты ценностей Конституции 1993 года, то есть "Запада", либо возвращается к своему собственному имперскому опыту, предполагающему понимание России как вещи в себе, как самостоятельной цивилизации. Первый путь оказался отрезанным из-за нежелания Запада видеть Россию в своих рядах, в том числе после атаки на Югославию в 1999 году и демонстрации того, что с мнением России считаться не собираются. Значит, остался только собственный, цивилизационный путь, в контексте которого возврат Крыма был неизбежен, поскольку он огненными буквами вписан в историю России, как и еще некоторые, в том числе и не возвращенные пока еще территории. И без этого обретение цивилизационного самоопределения России невозможно.

Что касается Украины, то тут все намного проще. Украина всегда была фронтирной, то есть приграничной территорией, что предопределяло стремление политических сил на этой территории пытаться лавировать между центрами сил в виде православного проекта Российской империи, мусульманского проекта Османской империи и католического проекта Речи Посполитой. При этом близкое приближение хоть к одной из сил превращает территорию украинского фронтира в часть имперской территории, а значит и влечет утрату государственности.

Обретение своего собственного государственного смысла в условиях многонационального и многоконфессионального характера общества в таком случае оказывалось возможным лишь в рамках либо создания своего собственного имперского проекта, что исключалось наличием окружающих имперских проектов, либо формирования националистического по своей природе государства, стремящегося переделать все имеющиеся политические идентичности под единые, зачастую вымышленные национально-культурные лекала. А это задача в отношении Крыма и регионов юго-востока являлась нереализуемой в принципе, а значит, формирующей глубокий внутренний раскол - либо приводящий к крушению государственного проекта, либо к распаду государства с отделением элементов иных культур.

А, следовательно, Крымская весна и все последующие события были неизбежными при любом подходе.

ОБРЕТЕНИЕ СМЫСЛА И НАЦЕЛЕННОСТЬ В БУДУЩЕЕ

Самое интересное, что возвращение в состав России Крыма и Севастополя, а спустя несколько лет - еще нескольких регионов Новороссии, фактически превратили российский государственный проект в запрограммированно развивающийся - по лекалам цивилизационного, по сути, имперского проекта.

Возвращение Крыма в состав России имело как минимум три важнейших значения.

Во-первых, оно фактически оформило базовую идею российской государственности. Страна, волей Конституции 1993 года лишенная возможности оформления государственной идеологии, но не способная существовать без фундаментальной идеи государственности, фактически обрела такую идею в возвращении в лоно государства территорий, культурно идентичных ей. И это не единичное событие, а фактически основной маршрут дальнейшего развития страны. Эта идея получила отражение в поправках к Конституции 2020 года и, скорее всего, станет фундаментальным началом новой Конституции, когда встанет вопрос о ее принятии. Цивилизационная модель государства, стремящегося к формированию единого культурно-цивилизационного пространства стала возможной благодаря опыту Крымской весны.

Во-вторых, возвращение Крыма сняло часть накопившейся социальной депрессии, которая сложилась в российском обществе с начала 90-х годов. Многие граждане России воспринимали ослабление государства, утрату им влияния на международной арене, социально-экономические последствия так называемых реформ 90-х как факторы, формирующие социальную депрессию. Психологическое состояние, не позволявшее в полной мере реализовать творческие и созидательные начала присущие обществу. Возврат достоинства государства, формирование позитивного взгляда на будущее стало возможным благодаря государственной повестке: национальные проекты, важнейшие мероприятия, включая проведенную Олимпиаду, были частью возврата социальной гордости. Фиксация же ее как самоочевидного явления произошла после воссоединения Крыма и Севастополя с Россией.

Да, и до этого были события, дававшие луч надежды на то, что страна не разучилась отстаивать свою позицию: приштинский марш-бросок, события 8 августа 2008 года, но всегда оставалась недосказанность. Крымская весна этой недосказанности уже не имела, но имела паузу на восемь долгих лет, в течение которых страна сосредотачивалась, чтобы иметь возможность противостоять любым преградам на своем пути в будущем.

24 февраля 2022 года стало естественным продолжением обретения чувства гордости. Да, смешанного с горечью войны. Но не имеющего недосказанности.

В-третьих, последствием Крымской весны стало фактическое возрождение страны как самоценного явления во всех сферах. Да, не сразу. Да, постепенно. Да, столкнувшись с десятком тысяч санкций и потоком обвинений, сопряженными с попытками изоляции. Они потребовали отбросить метания во внешней политике. Они дали мощный заряд развитию экономики, когда многое потребовалось замещать и делать это как можно быстрее. Они показали, что в стране должна быть собственная, ориентированная на свои принципы и образы, культура, свободная от накипи. И как итог - сформировали повестку, в которой все наполнение современной российской действительности.

Логика выживания страны потребовала отринуть диктат экономической целесообразности. Логика самосохранения народа включила иммунную систему государства. Завертелись шестеренки, результат вращения которых мы увидим только через десятилетия.