Хулиганы

Мышь моргает черными икринками глазок. Боится больших мужчин в камуфляже. Не хочет рисковать, высовываться из норки - из отверстия между ребер обгоревшего трупа.

По этой дороге украинские военные несколько раз пытались вызволить сотню попавших в "котел" айдаровцев.

"Так и шо, они свежину будут забирать, чи нет", - ополченец с перебитой переносицей водит побелевшими пальцами над костром.

Рядом с дорогой из земли торчит деревянный крест, на нем каска. Под ним ополченцы похоронили четверых "укропов". Так защитники Луганска называют украинских военных.

Чуть дальше по дороге, там, где выглядывает мышка, похоронить трупы не успели. Ночью кабаны стащили останки наводчика украинской БМД на обочину.

Вокруг костра у дороги собрались бойцы отряда "Хулиган", что дислоцируется к северо-западу от Луганска. Уже несколько дней они ведут переговоры с украинской стороной о том, выпускать ли, и на каких условиях, окруженных украинцев на блокпосту номер 32 в районе села Смелое.

Окруженные боятся оставлять позицию – дескать, их расстреляют свои же. Те, что дальше за перелеском. Ополченцы готовы расправиться с айдаровцами, за которыми здесь закрепилась слава палачей.

Перемирие здесь не нужно никому.

"Был один итальянец. Кричал, что он итальянский офицер… Думал, у нас тут к иностранным оккупантам относятся снисходительнее", - кивает человек с позывным "Босяк" на крест.

Бородатый осетин Баи раскуривает зеленую траву, которую предварительно набил в отверстие жестяной банки то ли из-под пива, то ли из-под энергетика. Пару дней назад его прошило пулей между ребер. Медик заштопал рану. Раньше тут было больше ополченцев из Южной Осетии - семнадцать. Теперь все они ранены - лежат в больнице в Краснодоне.

Внезапно на горизонте, со стороны Лисичанска, появляется машина с белым флагом. Ополченцы предполагают, что силовики едут, чтобы забрать тела погибших.

"Куда они?", - кто-то провожает взглядом автомобиль, который вдруг поехал в другом направлении. Позднее выяснится, что это была украинская разведка.

"Была договоренность, что они пришлют машину - забрать своих "двухсотых". Но, как мы видим, машина то ли испугалась, то ли не поняла, куда надо ехать. Поэтому ожидаем. Уже десять дней они лежат. Часть мы захоронили, часть – обожженных - так и лежит," - делится "Комбат", которого зовут Володей. До войны он 25 лет работал водителем в Луганске.

"Я взял "железо", потому что я луганчанин, я защищаю свою землю. Я не собираюсь идти во Львов и убивать львовян. Они пришли ко мне, принесли войну в мой город. Поэтому я взял оружие", - размеренно объясняет "Комбат".

В сопровождении бойцов он идет в "котел". Окруженные украинцы не хотят ни покидать позицию, ни складывать оружие. Через некоторое время с той стороны появляется пара украинских военных без касок и оружия. Ополченцы ведут их в село Смелое - показать развалины, в которые превратили мины айдаровцев мирные жилища.

"Не снимайте", - обращается к журналистам военный.

"Они все здесь подохнут. Все до одного! И наемники в том числе!", - возбужденно бросает один из "Хулиганов".

"Однажды негр попадался. Но там полголовы осталось", - делится другой.

К бойцам, жмущимся в сумерках к костру, подбегает дикая свинья с кабанятами.

"Наасть-Наасть, на хлеб", - пожилой боец с АКСУ бросает сухую буханку и попадает животному в лоб. Слышится хохот.

Через некоторое время двое айдаровцев возвращаются из Смелого в сопровождении ополченцев. В руках у них пятилитровые канистры с водой. Они возвращаются в "котел". Солнце садится, договориться о мирном уходе сотни так и не удалось.

Поперек дороги на Лисичанск туда-сюда шныряют полевые мыши.