День Шахтера. Выборщик породы Ирина Перегрим: "Я не боюсь работы, трудностей"

Воочию 

О том, как во время боевых действий и сейчас справляются женщины с тяжелым трудом угольщика, в День шахтера ЛИЦ рассказывает выборщик породы шахты "Белореченская" ГУП ЛНР "Центруголь" Ирина Перегрим.

Раньше я отработала 20 лет в колхозе "Волнухино", переехала к маме сюда (в Лутугинский район), устроилась на шахту и уже 13 лет работаю выборщиком породы.

Тяжело, конечно. Очень шумно, грохот, зимой – холодно, летом – жарко. Приходим на рабочие места, проверяем по системе, включаем ленты – нижние, верхние – пошёл груз, и начинаем работать. По ленте уголь идёт, мы выбираем его, порода проходит дальше в бункер, всё вручную. Если попадается большой кусок угля или породы, мы его разбиваем, вызываем бункеровщика, он помогает разбить, и заново включаем ленты и едет уголь. 12 часов мы работаем. В смене выборщиков четыре человека сейчас, было шестеро до войны. Больше и нагрузка была. Людей не хватает, у нас все женщины, один бункеровщик мужчина. Поначалу руки болят, мышцы, оно ж гребёшь, тянешь. А девочки худые, разбивать приходится мне. "Ируся, на молоток". Я и разбиваю породу и уголь. Иначе они могут застрять, и тогда надо будет чистить ленты. Тяжело.  

Хорошо помню события 2014 года. Последние дни, когда ещё работали, я попала в ночную смену, потом уже автобус не приехал. Очень страшно было всем - то горит, то блискает (взрывается), страшно. Тогда не работали полгода. Потом вызывали нас по три-четыре раза в месяц. Я добиралась своим ходом, автобусы не ездили. Работали до последнего, даже местные приходили из Комсомольска, посёлка, воду откачивали, породу выкачивали. Техника стоит, а они работают. Дальних не вызывали, а местные приходили в войну. Да ходили. Почему – не знаю. Ну, надо, ответственность всё равно. Вызвали, позвонили – доедешь? Доеду.

Во время боевых была дома, у мены муж инвалид, уже 20 лет без ноги, он был трактористом. И дети были тут, зять ездил на заработки, сын тут. Уезжать даже никуда и не собирались. У сына трое детей, у дочки двое. Родина здесь.

Когда начали стрелять по посёлку, очень страшно было. Где я живу, 9 августа (2014 года), у сына как раз день рождения, разбомбили соседнюю Иллирию – в получасе езды отсюда. Школу, церковь, несколько домов. Хлопцы погибли, и наши, кто там стоял, насмерть. Страшно. В Иллирии очень много стояло танков. Люди бежали оттуда и к нам в деревню, ночевали. Ночью ходили хлопцы с оружием по деревне, люди прятались в подвалах. К нам ни хлеб, ничего не возили. Раз в неделю сын ездил на велосипеде в Ольховку, дважды попадал под обстрел. Их собиралось пять-шесть человек на велосипедах, женщины, мужчины. Ни автобусы, ничего не ходило.

Несмотря ни на что, я не боюсь работы, трудностей. Сказали выйти - надо выйти. Хоть млад, хоть стар, никто не сказал, что не надо. Наш коллектив, мы все остались и до сих пор работаем. Пенсионеры ушли, а молодёжь пришла. Вчера был у меня юбилей, 50 лет, выходной.

После событий 2014 года пошли изменения. Зарплату начали платить. Людей набирают, значит, шахта будет работать, и мы будем. Мы ж ездим в город (Луганск), видим, как там стараются: и дороги строят и цветы сажают. Стало лучше.

Выбор редакции