Профессор Виталий Даренский: "Яркий культурный феномен интеллектуальной жизни Луганска"

О книге культуролога Нины Ищенко "Монтень в Луганске. Фокус осознания, спектр возможностей, периферическое видение", презентация которой состоялась 10 ноября, ЛИЦ рассказывает доктор философских наук, профессор Луганского государственного педагогического университета Виталий Даренский.

ВДОХНУТЬ НОВУЮ ЖИЗНЬ

Книга "Монтень в Луганске. Фокус осознания, спектр возможностей, периферическое видение", вышедшая в год 30-летия луганского Философского монтеневского общества (ФМО), не только представляет собой символический юбилейный сборник, но и весьма интересна по своему содержанию.

Прежде чем кратко отметить, чем она интересна, стоит сказать два слова и о судьбе самого ФМО. После своего расцвета в 1990-х – начале 2000-х годов общество начало было угасать, но затем неожиданно получило новый импульс развития благодаря тому, что в его деятельности стали принимать самое активное участие культуролог Нина Ещенко и поэтесса Елена Заславская. Они фактически спасли его из небытия и вдохнули в него новую жизнь. Арсений Атоян, один из основателей ФМО в 1990 году, и до сих пор остается его постоянным участником и вдохновителем, но без людей нового поколения он сам ничего не смог бы сделать.

Автор этих строк сделал в ФМО несколько десятков докладов на рубеже 1990 - 2000-х годов, но затем прекратил активное участие. И таких, как я, было много. Но вот пришли новые люди, и все начали почти сначала. Более того, благодаря их усилиям ФМО с 2015 года впервые начал публиковать свои наиболее интересные доклады в виде ежегодных сборников. Этот сборник уже пятый.

Вторым из остававшихся до недавнего времени основателем общества был скончавшийся в этом году искусствовед Владимир Карбань. Его светлой памяти с благодарностью посвящена эта новая книга.

ПРЕДВОСХИЩАЯ МОНТЕНЯ

Первый раздел книги "Фокус осознания" открывается статьей патриарха ФМО Арсентия Атояна "В предвосхищениях Монтеня. Прогресс движут сомнения, или Как периферическое видение становится фокусом осознания". Это рефлексия над изначальными основаниями особого, монтеневского, образа философствования на основе анализа судьбы самого Монтеня: основаниями, что позволили состояться и ФМО.

Как пишет автор, "предмет философии Монтеня нельзя закрепить раз и навсегда, так и точки зрения меняются, а их совокупность лишь приближает к истине, не исчерпывая ее… ФМО исследует пространство мысли на индивидуальном уровне каждого из участников своих собраний, ищет альтернативы имеющимся в хождении проектам преобразования мира в себе и себя в мире, открывает спектр возможностей поиска истины".

САМООСМЫСЛЕНИЕ ЛУГАНСКИХ АВТОРОВ

Статья Нины Ищенко "Философское Монтеневское общество Луганска как историко-культурный феномен" также имеет аналитический, но уже более академический характер.

После краткого обзора содержания ранее вышедших сборников автор делает следующий обобщающий вывод: "основное направление работы ФМО – общаться со слушателем и читателем вне академического формата, предлагая пространство для возможного диалога всем интересующимся гуманитарными науками. Какие виды деятельности продуцирует указанный общий вектор развития?

Анализ докладов ФМО, список которых приведен в сборнике "Четверть века с философией", позволяет выделить следующие функции ФМО: площадка для проверки тезисов ученых, просвещение, реализация междисциплинарных связей в гуманитарной сфере, способ донести до публики важные для докладчика идеи, манифестация луганской философско-культурной среды".

Сделав обзор главных тем и важнейших функции ФМО, она также отмечает: "посетители заседаний ФМО имели возможность поучаствовать в философском осмыслении актуальных тем, новинок и классики кино, литературы и политики, а также ознакомиться с поэтическим творчеством луганских авторов"; "важная функция ФМО – это манифестация луганской философской мысли, самоосмысление луганских авторов как принадлежащих полю философской культуры".

ГОРОД-ИНТРОВЕРТ

На основе этого рассмотрения Ищенко делает и вывод более широкого плана.

Она пишет: "Анализ деятельности ФМО по манифестации менталитета луганской интеллигенции позволяет отметить главную характерную черту философского и культурного пространства нашего города: Луганск – город-интроверт. Луганск в культурном пространстве представляет собой самозамкнутый локус, принимающий разнообразные влияния, усваивающий самые разные идеи, но как правило, не стремящийся ничего транслировать вовне. Для луганского философа быть важнее, чем казаться".

Трудно не согласиться с этим, однако названное правило имеет много исключений, к числу которых относится и сама Ищенко, которая в настоящее время активно публикуется в авторитетных изданиях Москвы и других культурных центров. Поэтому говорить якобы о стремлении "ничего не транслировать вовне" явно не приходится.

И на своем опыте могу сказать, что специфическая школа дискуссий Монтеневского общества дала нам большую фору при выступлениях на конференциях в далеких от Луганска городах, удивлявшая тех, кто нас не знал раньше.

ПРОСТРАНСТВО ИНТЕРНЕТА

Ищенко указывает на важное изменение в работе ФМО – выход в пространство Интернета: "на сайте луганской культуры "Одуванчик" публикуются анонсы заседаний и выложены аудиозаписи некоторых выступлений, а также в электронном виде все четыре сборника ФМО, которые успели войти в различные онлайн библиотеки с момента публикации". При этом есть и "единственная функция, которую может выполнить только ФМО – это манифестация луганской культурно-философской идентичности".

"Показательно, – отметила Ищенко, – что когда началась война с Украиной и некоторые философы, преподаватели, деятели культуры сделали выбор в пользу Украины, в Луганске осталось достаточно мыслящих людей, чтобы уже в ноябре 2014 года Философское монтеневское общество возобновило свою работу, которая продолжается и в настоящее время".

Общий вывод автора таков: "Философское монтеневское общество сформировалось как яркий локальный культурный феномен интеллектуальной жизни Луганска. Это немаловажный локус культурного пространства нашего города, на базе которого сформирована культурная традиция философского общения, позволяющая жителям и гостям города принять непосредственное участие в философском творчестве".

МАЙЕВТИЧЕСКИЙ МЕТОД

В статье автора этих строк "Философская практика Монтеневского общества как возрождение метода майевтики" акцентирована мощная преемственность практики ФМО с самыми базовыми основаниями самой философии. Поэтому "Философское монтеневское общество не было неким провинциальным феноменом, но решало фундаментальную историческую задачу трансформации сократического метода. Модель обсуждения темы с основным докладом, несколькими кругами вопросов и кругом завершающих выступлений всех присутствующих, по-видимому, является эффективной формой майевтического метода".

Эту мысль продолжил дугой "ветеран" 1990-х годов, выпускник МГУ, а ныне священник отец Евгений Гнатенко в своем очерке "ФМО – протуберанец Афинской школы философии". Он отметил, что "именно эта пропасть между живой мыслью и казенной философией вызвала к жизни монтеневское общество", и "отдохнуть ото всей этой мертвечины можно было на заседаниях монтеневского общества". ФМО стало моделью отношения между собой взаимоисключающих мировоззрений и стилей мысли: и "споры эти до сих пор не завершены: "высокие спорящие стороны" – православные, коммунисты, позитивисты, экзистенциалисты и постмодернисты – все остались при своих. Но личность Атояна, бесконечно любезного, бесконечно общительного, бесконечно щедро дарящего свое свободное время монтеневскому обществу, сумела сберечь этот протуберанец афинской школы философии в нашем провинциальном Луганске".

МНОГОЛЕТНИЕ УЧАСТНИКИ

Отрадно, что в сборнике нашлось место и высказываниям Георгия Елпашева – легендарного "Жоры-неформала", коего мы знали с середины 1990-х годов, неутомимого путешественника и неутомимого спорщика с тремя неоконченными высшими образованиями. Он отметил: "Я, наверное, единственный из постоянных посетителей Философского монтеневского общества, который никогда не делал докладов. Меня интересовали дискуссии и обсуждения, возникающие на заседаниях".

Другой многолетний участник ФМО Александр Грошенко весьма удачно сформулировал специфический стиль большинства докладов: "Изумляют ажурные филологические конструкции из цитат и ссылок на великих мыслителей, украшенные философскими терминами и логическими коллизиями".

ФИЛОСОФСКИЙ СПЕЦНАЗ

Особо стоит выделить яркое эссе Ольги Бодрухиной "ФМО как философский спецназ". Столь экстравагантная формулировка оказывается вполне оправданной, например, вот почему: "В общем, вы поняли, как приблизительно проходят там заседания: каждый раз – как последний. Пока так называемый цивилизованный мир пытается сделать всех стерильными и "кошерными", подравняв под одну гребенку, вогнав в один нечеловеческий ритм, ФМО, как философский спецназ, противостоит этим навязываемым актуальностям. Хотя бы тем, что пытается осмыслить их причину и механизмы. Каждый член ФМО по-партизански противопоставляет свою актуальность тоталитарной. При выборе тем докладов "о насущном" преобладает логика божественного, из разряда "увидел во сне, или сильно зацепило – сделал".

"На мой взгляд, – отмечает автор, – осмысление, которое в целом происходит в ФМО каждым из его дружины по отдельности, направлено на разоблачение всей той порочности, которая выдается за прогресс. Прогресс нас ест. Война, которая ведется здесь и сейчас – это символическая война, и можно сказать, что она направлена на разоблачение мифа современного прогресса, стерилизации и комфортизации"; и поэтому "философский спецназ воюет за способность рождать новые жизнеспособные смыслы", а "перед членами ФМО стоит задача: каждый раз отправляться в первый бой, откуда невозможно вернуться, не вынеся новый смысл и опыт"; именно эта "укорененность в своем, а не чужом сознании, в своей идее и своем тайном – признаки того, что ты не паразитируешь, а творишь. ФМО желает этого всем".

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Второй раздел книги "Спектр наших возможностей" вновь открывается текстом доклада Атояна "Русский мир как необходимость ответного действия, Или в защиту сообразительности на лестнице". В нем дан анализ местных и мировых процессов под углом "монтеневского зрения", для которого очевидно, что "реакция распада охватывает все больше пластов жизни, консолидация грядет как необходимость действовать в интересах нынешнего и будущих поколений".

Далее опубликован доклад Нины Ищенко "Принципы социологии воображения в книге Елены Заславской "Донбасский имажинэр" (2020), как весьма характерный образец тех типов докладов, которые популяризируют новые и весьма сложные по содержанию типы философской работы. Автор делает в нем широкий обзор авторов-классиков определенного направления мысли и подробно разъясняет его концептуальные основания, которые, впрочем, всегда были очень близки "монтеневцам": "Социология воображения утверждает, что логос определяется мифосом, то есть структуры рациональности порождаются структурами имажинэра". Здесь же публикуются и тексты произведения Елены Заславской, которые автор анализирует в своем докладе.

Не менее показателен для стиля мысли ФМО и текст Валентины Патерыкиной "Франц Кафка: преодоление лабиринта". Автор приходит к выводу: "сравнивая жизнь каждого человека с лабиринтом, в центре которого находится смерть, прежде чем окончательно перестать существовать, человек проходит последний лабиринт. Не такие ли лабиринты проходил Франц Кафка, прежде чем уйти в вечность?"

Один из основателей ФМО Константин Деревянко в своем традиционном полемическом ключе в докладе "Геть від Європи" анализирует известную Парижскую декларацию "Европа, в которую мы сможем верить", по ходу дела иронизируя над наивностью киевского европопоклонника Андрея Баумейстера и иллюзиями "европейской Украины".

Наконец, представитель молодого поколения участников ФМО Андрей Кондауров в докладе "Апокалипсис Теночтитлана: Тлалок против Колумба" обнаруживает глубинные метафизические смыслы в трагической судьбе одной из великих древних культур, уничтоженной европейцами.

ВЗГЛЯД СО СТОРОНЫ

В третьем разделе "Периферическое видение" приводятся 10 рецензий разных авторов на первые четыре сборника ФМО. Они по-своему интересны как тот важный взгляд со стороны, благодаря которому становится понятным резонанс работы ФМО в культурном пространстве.

Смею утверждать, что 30-летие ФМО стало значимым культурным событием, а изданный сборник достойно представляет его в мире.