Литератор Лидия Довыденко: "Сборник Выбор Донбасса" стал событием в мире современной русской художественной литературы"

О значении сборника "Выбор Донбасса" ЛИЦ рассказывает российский литературный деятель, главный редактор калиниградского журнала "Берега" Лидия Довыденко.

СОКРОВЕННОЕ СВИДЕТЕЛЬСТВО

В первой части сборника "Поэзия" среди сорока авторов я бы выделила, прежде всего, стихи Владимира Скобцова (Донецк), яркой личности, за творчеством его давно слежу с неизменным уважением, разделяя мнение Юнны Мориц, давшей ему определение "Орфей Донбасса". Это не просто сострадательное отношение к горестям своей земли, словесное сжигание души, из этого огня, по выражению поэта, "вселенского костра", внутреннего горения рождается спасительное для утверждения жизни и мира желание бороться, проявляя участливость, но не смирение.

Его "Братишка" - обобщённый образ человека, жителя Донбасса, кто не "скрутился в бараний рог", не пытался изловчиться, не смог покинуть свою землю, когда началась война, кто не смог "идти сторонкой", кто был со своими земляками, не ища славы, наград, денег, и кому многие бы сказали: "Я б так не смог!"

Пережив "Тысячу дней войны", герой стихотворения истосковался по мирной жизни:

Мир – театр, а Донбасс – тир.

И мишенями в нём мы.

Где-то есть, говорят, мир.

На него посмотреть бы.

Но война продолжается, "смерть шустра", и ей противопоставляется братство, прикуривающее от "дымящейся строки", братство живых с мёртвыми, умершими за то, чтобы у оставшихся на земле была Родина.

Лирический герой стихов Владимира Скобцова в земном неустройстве ведёт в какой-то ироничной интонации диалог с врагом в вышиванке, несущим Донбассу смерть:

Знать, поверили, граждане, вы не в то,

Бизнес-классу не выйти в знать.

Мною небом делиться принято

И не принято торговать ("Мария").

В стихотворении "Донецкая Иордань" жители Донецка исполняют Божье предназначение – быть "крещёными огнём", стоять насмерть, чтобы не дать неофашизму охватить планету:

Трещит земной оси истёртый ворот,

К Всевышнему дончанам по пути.

Здесь, на оси земной, стоит мой город,

Земле с орбиты чтобы не сойти.

Духовная позиция автора в русской традиции нашей литературы - вопрошать к Всевышнему за других - особенно отчётливо прослеживается в стихотворении "Горловская мадонна", где мать, молившаяся о счастье своей девочки, гибнет вместе с ребёнком от мины, пущенной украинским солдатом, жестоко, цинично и бесчеловечно заявляющим:

И молитвы ваши бесполезные,

И беда со слухом у Всевышнего.

Сокрушённость, мольба, гнев, негодование, скрытая вина, боль потерь ничем не уравновесить, как только ответить на беззаконность действий врага его уничтожением, полной победой над ним.

Не оставляют равнодушными стихи дончанки Марины Бережневой, у которой рождается из-под пера "столпотворение звёзд, перемешанных с душами близкими". Память – это то, что не проходит, вопреки Соломону. "Безумие раскинуло свои сети", охватила "всеобщая беда", "дымы отчизны собирая комом" в горле, но найдутся те, кто обязательно "сложит саги" об увиденном хрустальными, евангелическими словами, стоя над "осыпью усталой штукатурки".

"Мы попали в сезон мировой шоу-битвы", - пишет Людмила Гонтарева. За что? Почему? "Снились алые паруса, оказалось – земля кровоточит", наливается "немою болью", "великан-мельница с треском ломает копья наивных дон - кихотов"… Война - это когда дом уже не является крепостью, когда, как рассказывали мне луганчанки, выходишь на улицу, одеваясь во все чистое, на всякий случай, в нём уйти, если внезапно у тебя ВСУ отнимут жизнь. Запечатлеть в слове все чувства, все переживания бытия на войне – задача поэта, которую никто перед ним не ставил и не ставит, но рождаются строчки, "дарованные небесами":

От перегрузки и увечностей

Стих разбивается порой,

Чтоб стать в конце начала вечностью,

Шагами, шёпотом, травой…

В таких условиях душа быстро зреет, и характер уже можно определить одним словом, как у Владислава Русанова: донбасский, повторяющий: "А мы всё-таки выживем". И когда проходит артобстрел, он видит себя лежащим на земле, "обнявшим Донбасс пошире…"

Поистине, народом-богатырём, народом – могучим гигантом предстают жители Донбасса в творчестве Елены Заславской:

Здесь есть место

Для подвига и для мести.

Наведи свой зум –

Поглядим на звезду

Бетельгейзе вместе,

Мой команданте!

Когда же она взорвётся,

То вспыхнут в небе два солнца!

Потому что таким, как мы,

Одного мало!

Многие авторы в своих поэтических творениях прибегают к молитве в стихотворной форме. В поэзии Натальи Лясковской, противопоставляющей себя теплохладности, нравственным отщепенцам, не знающим Родины и веры, не ощущающими себя частью большого целого – русской цивилизации – ее лирический герой говорит:

И отсюда, из русской столицы,

Вспоминая любимые лица,

(в сердце светлая боль, в горле – ком),

Припадаю к иконам, как птица:

Да укроет родную землицу

Божья Матерь Цветастым Платком!

Окликнуть Родину по имени

Львиную долю сборника "Выбор Донбасса" занимает проза, которая открывается новеллой Николая Иванова "Свете тихий". Главная героиня – бабушка Зоя, партизанка, кавалер ордена Красной Звезды, бригадир колхоза, хранящая у иконы грамоты за свой беззаветный труд, достигла 90-летнего возраста.

Каким способом окликнуть Родину по имени? Опытный мастер психологической прозы Николай Иванов делает это не только кратким именем, но и образом высокой нравственной чистоты. Героиня новеллы пережила трагические события в её жизни: потеря детей, а потом её последняя надежда и опора - внук гибнет среди защитников России в горячей точке. Её возраст извиняет куда-то пропадающую фрагментами память, но возможно, это не возраст, а причина совсем в другом – это нежелание помнить непереносимое личное горе. Друзья внука приезжают в деревню, чтобы помочь бабушке Зое переехать в дом ветеранов. Прощание с односельчанами, вручение им подарков – пронзительные сцены русской правды и русского понимания жизни. Городским жителям, возможно, кажется, что исчезло это трепетное ощущение соборности, взаимоподдержки, теплота сердец, а здесь - вот оно, никуда не уходило. Есть мир Божий, который больше самого широкого представления о нём и первичнее. Родовое чувство полнит кровь героев новеллы, живущих на земле, которую любят и чтут. Светлое чувство правды писателя ведёт нас к мысли о подобных жителях в тысячах деревень России, ждущих, чтобы их рассыпанность соединилась из отдельных частей воедино, чтобы мы все, наконец, поняли: мы все друг у друга есть.

О тайном единстве нашем, о котором мы тоскуем, не понимая, что оно у нас есть, рассказ "Две затяжки" Ирины Горбань, взявшей сюжет спасения молодого ополченца, совсем ребёнка, убежавшего от матери, чтобы защищать свой край. Серёга гибнет, не успев ни разу выстрелить, от рук снайпера, но поведение его однополчан – это залог победы высоты над низостью.

"Донецкий реквием" Ивана Донецкого – это поэзия чудесной, счастливой, глубоко, верно, преданно любящей семьи, в одночасье уничтоженной взрывом снаряда. Ничем не заменить её оставшемуся в живых мужчине. До войны и сейчас – два мира, между которыми пропасть потери самых прекрасных, самых любимых людей: жены ("она была для меня нежнее матери, она сдувала с меня пылинки"), дочери и не успевшего появиться на свет ребёнка. Герой, от имени которого идёт повествование, как будто попал на быстрину порожистой реки, потеряв возможность выбраться на спасительный берег. Читательское сердце и ум ловят себя на отсутствии узнавания этого безумного мира, где мирно спящие милые, чудесные люди гибнут в результате разрыва снаряда, пробившего стену жилого дома, пущенного ненавидящей рукой карателя, за спиной которого криминальные олигархи Украины, а за этим холопско-европейским миром – античеловеки-глобалисты. Такие произведения как "Донецкий реквием" - это серебряная пуля Слова на сатанинского зверя, поселившегося на украинской земле.

Отдавая должное таким авторам, как Ирина Бауэр, Владимир Спектор, Александр Сурнин, Андрей Кузнецов с потрясающим рассказом "Ангел на плече", как Вениамин Углев (Ростов-на-Дону) с повестью "Апогей страха" и многих других отличных авторов, я бы хотела отметить "Украинские хроники" Андрея Кокоулина из Санкт-Петербурга. Украинский корреспондент Телицкий попадает в зону АТО (антитеррористических операций), как принято называть Донбасс на Украине. Встреча со Свечкиным, человеком "со светлыми, тёплыми глазами", ухаживающим за бессильными стариками по собственной воле. Никто не просил, сам так решил, в глазах Телицкого тот выглядит блаженным. Но общение со Свечкиным перевернуло сознание Телицкого. Сквозь мучительные рассуждения, преодолев боль, "Телицкий …ощутил себя вдруг частью русского мира…"

В итоге, не имея возможности уделить внимание каждому автору, хотела бы подчеркнуть, что присутствие авторов "Выбора Донбасса" в русской литературе, их незаживающие сердечные раны и ссадины – это духовные контуры современной России, Русского Мира, метафизического пространства великого, благородного, спасительного для планеты людей.

ПРОБА НА ЧЕЛОВЕКА

В третьей части сборника "Выбор Донбасса" - "Драматургия" - опубликованы четыре автора. Рубрику открывает пьеса Юрия Юрченко (Москва) "Свидетель". Судьба автора, поехавшего на Донбасс в горячем 2014 году и попавшего в плен, широко известна. Его потом обменяли. На вопрос, зачем он, выпускник Сорбонны, туда поехал, он ответил: "невозможно было смотреть, как погибают дети, женщины".

В пьесе "Свидетель" Юрий Юрченко свидетельствует о жестокостях и издевательствах в плену: тыканье столовой вилкой в глаза, в шею, в бок, удары лицом о стену, избиение прикладом автомата в лицо, привязывание к танку (не буду далее перечислять подлости, чтобы пощадить читателя), о тех офицерах ВСУ, кто работал на ЦРУ, о собирающих коллекцию "самых изощрённых пыток Востока и Азии", об изучающих методы и приёмы разведслужбы Израиля по отслеживанию и уничтожению своих врагов, о ведущих картотеку тех, "кто сотрудничает с сепаратистами, добровольцами, поехавшими на Донбасс из других стран".

"Коктейль для москаля" - иронический фарс в одном действии Влада Суворова (Ярославль) - фрагменты жизни в зомбированной Украине, с её жадностью к деньгам, правосеками с балаклавой на голове, неустойчивостью моральных принципов, отрезвлении представителя молодого поколения, уезжающего в Москву.

"Конвой" Константина Ковригина (Симферополь) – это приезд гуманитарной помощи к разрушенному дому, где случайная встреча молодых людей и, несмотря ни на что, объединяющая их спасительная красота природы и искусства, вселяют надежду на то, что жизнь будет продолжаться, как нечто новое, но плюсуемое к тому стоящему, светлому, порядочному, что было до войны.

Пьеса Глеба Боброва (Луганск) "Миронова проба" относится к мирной жизни, привлекая пристальное внимание к сложному внутреннему миру юноши, ученика 11 класса Артёма Гайтанина, предложившего проект на государственный грант – восстановление могилы сброшенных в ствол шахты фашистами во время Великой Отечественной войны шахтёров и их семей на терриконе "Мирон". Преодоление, казалось бы, непреодолимых препятствий, - это оказалось для молодого человека "строительством себя", мужанием перед новыми задачами, которые поставит жизнь. Это событие вписывается в новый контекст строительства на Донбассе нового типа славянского государства – социально справедливого, контекст которого расширяется в пределах русского и славянского мира. Украина принципиально не хочет видеть духовную линию, идущую из прошлого в будущее, приобретя ухватки мародёра, обирающего покойника, ссыпая в мешок пластиковые полоски американских банков, примеряя чужие одежды, намеренно отравленные.

***

Лидия Довыденко –российский литературный деятель, ученый. Творчество писательницы отмечено Всероссийской национальной литературной премией "Щит и меч Отечества", премией "Золотое перо Руси" - 2016", лауреат Всероссийского конкурса СМИ "Патриот России -2016".