Эксперт-криминалист МВД ЛНР Наталья Степанова: "Мы помогли общественникам восстановить фамилии погибших при обстрелах людей"

О буднях судебных экспертов и наиболее запомнившихся случаях из практики в канун Международного женского дня ЛИЦ рассказывает начальник отделения технической экспертизы документов и почерка экспертно-криминалистического центра МВД ЛНР Наталья Степанова. 

– Наталья Валерьевна, почему Вы выбрали такую непростую и не совсем женскую профессию?

– Стать юристом было мечтой моего детства, я часто видела у своего дома девушку в погонах, и мне тоже очень хотелось их носить. При этом я прекрасно понимала, что это нелегкий путь. А жизненные обстоятельства сложились так, что я оказалась в непростой ситуации – папа был инвалидом, мама всю жизнь за ним ухаживала, и я осознавала, что, если сама чего-то в жизни не добьюсь, никто мне не поможет, свое будущее я должна строить сама.

Так и получилось, что уже 20 лет, с 1998 года, служу в органах внутренних дел. Начинала обычным милиционером в звании младшего сержанта, прошла практически все ступени служебной лестницы. В процессе постоянно приходилось чему-то обучаться.

Окончила несколько учебных заведений: два колледжа – вначале строительный, затем юридический факультет политехнического, потом Луганскую академию внутренних дел, а в 2017 году – магистратуру Луганского национального университета имени Тараса Шевченко. Сейчас являюсь аспирантом первого курса этого вуза.

– А где обучались навыкам эксперта?

– Десять лет назад я пришла в экспертную службу, и меня направили на обучение в Главный научно-исследовательский экспертно-криминалистический центр МВД Украины, а также на повышение квалификации в Киевскую национальную академию МВД Украины. После этого получила допуски на право самостоятельного проведения почерковедческой экспертизы и технической экспертизы документов. И по сей день работаю по этим направлениям.

– Что собой представляет ваше подразделение, чем оно занимается?  

– Ни одно государство в мире не может существовать без деятельности судебных экспертов. Один из видов доказывания при осуществлении судопроизводства – это судебная экспертиза в деле. Органы или лица, имеющие право назначить экспертизу (дознаватель, следователь или судья), выносят соответствующее постановление по материалам уголовных, гражданских и хозяйственных (арбитражных) дел, а также по делам об административных правонарушениях. Это предусмотрено процессуальным порядком.

Экспертизы проводятся по многим направлениям. Наше отделение занимается технической экспертизой документов и почерковедческой экспертизой. Работать приходится с различными документами – мы выявляем их подделку, устанавливаем исполнителя рукописного текста или подписи, определяем, соответствует ли представленный на исследование бланк какого-то документа аналогичным документам, находящимся в официальном обороте, являются ли банкноты подлинными. Всем этим и многим другим занимаются специалисты нашего отделения.

– Такая работа наверняка подразумевает использование специальной техники…

– Обязательно. В работе мы задействуем весь комплекс – знания, опыт, нормативную базу, методики и, конечно, специализированную технику. Это микроскопы, всевозможные детекторы, другие приборы, а также оргтехника для оформления результатов исследования, то есть заключения эксперта. Все проводимые исследования основываются на принципах объективности, всесторонности, полноты, а также независимости эксперта.

– Какие наиболее интересные случаи из практики вам запомнились?   

– Совсем недавно, осенью, к нам обратились представители проекта "Не забудем, не простим!" общественного движения "Мир Луганщине". На кладбище, которое находится в районе столичного автовокзала, было выявлено захоронение без опознавательных знаков, там были только таблички со стершимися, или, как мы говорим, угасшими надписями. Эти люди погибли в период активных боевых действий в августе 2014 года. Все, что смогли сделать те, кто их похоронил, – написать маркером на деревянных табличках фамилии, имена и отчества погибших. Прошло больше трех лет, и, конечно, под дождем и снегом надписи практически угасли.

Общественники обратились с просьбой восстановить эти надписи, чтобы понять, кто именно там захоронен, и в дальнейшем попытаться найти родственников и перезахоронить погибших людей. Там было пять табличек, четыре возможно было восстановить, а пятую – никак. Это была очень сложная и кропотливая работа, но у нас практически получилось восстановить данные погибших людей.

Заключения специалиста мы передали представителю проекта. И процесс перезахоронения, я уверена, произойдет, родственников этих людей найдут.

– А поддельные документы выявляются часто?

– Подделка документов – это, наверное, бич общества во все времена. Вспомните, к примеру, известное дело фальшивомонетчика советских времен Виктора Баранова. И на сегодняшний день, увы, ничего не меняется. Как подделывали банкноты – так и подделывают. И не только банкноты, но и многие другие документы. Так что, поверьте, работы у нас очень много.

– В основном, видимо, приходится работать с материалами по экономическим преступлениям?

– Да, большая часть работы – это материалы дел по экономической линии. Почерковедческая экспертиза неразрывно связана с технической экспертизой документов, проверкой подписей, рукописных записей, оттисков печатей и штампов. Так что это, скажем так, наш профиль.

– А как поступают к вам фальшивые банкноты?

– Сотрудники полиции проводят проверки по заявлениям и обращениям граждан о выявленных фактах правонарушений и преступлений и в процессе направляют в экспертно-криминалистический центр МВД постановления о назначении технической экспертизы документа для установления подлинности или неподлинности банкнот. Или Госбанк ЛНР направляет их в полицию для получения заключения. Так что все это официально.

Мы проверяем применяемые способы печати, наличие средств защиты банкнот, их соответствие установленным требованиям – словом, проводим полное исследование.

– Какие купюры чаще всего подделывают?

– Пятитысячные. Изначально, в 2015 году, попадались и поддельные банкноты достоинством в тысячу рублей, иногда даже "проскальзывали" 500-рублевые. Но чаще всего это купюры в пять тысяч рублей. В самом деле, зачем при подделке мелочиться? (улыбается).

– А бывают случаи, когда оспариваются выводы эксперта?

– Это предполагается – институт адвокатуры в судопроизводстве никто не отменял. У адвокатов такая работа, они должны отстаивать интересы клиента. Но мы основываемся только на неопровержимых фактах, и, если выдаем заключение, даем стопроцентную гарантию своих выводов. Ведь любой судебный эксперт несет уголовную ответственность за сделанный им вывод.

– А могут ли к вам обратиться обычные люди, грубо говоря, "с улицы"?

– Любое физическое лицо может обратиться с частным заявлением, чтобы провести исследование. У нас существуют платные услуги, и мы проводим такие исследования по заявлениям граждан. Но нужно четко понимать, что есть исследование, и есть экспертиза. При рассмотрении дела в суде все равно той или иной стороной заявляется ходатайство, и суд в любом случае назначает еще экспертизу. И только ее результаты принимаются судом во внимание, процессуально так положено. Так что по результатам исследования человек уже сам решает, что ему дальше делать – обращаться ли в суд, или ему будет достаточно выводов такого порядка. 

– А по каким вопросам чаще всего обращаются в частном порядке?

– По самым разным. К примеру, совсем недавно обращался мужчина, у которого в свидетельстве о рождении отца были угасшие записи и оттиск печати. Мы все это восстановили. И такое бывает нередко. Ведь при обращении в какие-то инстанции человеку нужно предоставить определенные документы, а они бывают ветхими, частично разорванными, с угасшими рукописными записями или оттиском печати. Такие документы, естественно, не принимают. Вот в таких случаях есть необходимость в проведении частного исследования.   

– Это очень кропотливая работа, какие качества нужнее всего эксперту?    

– Прежде всего, терпение, усидчивость и внимательность. А еще, конечно, добросовестность и порядочность. Плюс – знания, без них эксперта не бывает. Учиться приходится постоянно, я по сегодняшний день регулярно работаю с литературой, с интернетом, слежу за новыми мировыми научными разработками, связанными с нашими видами деятельности. Мы не можем стоять на одном месте, нужно постоянно повышать свой квалификационный уровень. А в наших сегодняшних условиях это, к сожалению, непросто.

– Помогают ли вам в этом коллеги из Российской Федерации?

– Да, и большое им за это спасибо. У нас налажены тесные взаимосвязи с коллегами из Санкт-Петербурга, Ростова-на-Дону и многих других регионов России. Нам всегда идут навстречу, подсказывают, консультируют, помогают с методической литературой, приглашают на семинары. Это для нас очень важно – знать, что мы не одни.

К примеру, совсем недавно я вернулась из командировки в Санкт-Петербург. Коллеги из экспертно-криминалистического центра Санкт-Петербурга и Ленинградской области поделились своим опытом, мы увидели их оснащение, процесс работы. Кроме того, в 2014 году во время боевых действий у нас был поврежден один из аппаратов, и коллеги помогли нам восстановить его. У них более усовершенствованная модель такого прибора, у нас модификация послабее, но, тем не менее, нам подсказали, как его в полном объеме использовать. Мы все время на связи, если возникают какие-то вопросы – нас всегда готовы проконсультировать.

– Недостаток в каком-то оборудовании ощущаете?

– Мы, конечно, вполне работоспособны, к счастью, во время боевых действий сотрудники, остававшиеся на территории Республики, сохранили всю технику, которая была. Но технологии развиваются, и, естественно, есть потребность в более современных микроскопах и другой специализированной технике. Министерство в меру своих возможностей оказывает нам всю возможную помощь, но все равно потребность еще велика. 

– Сейчас снимают много фильмов и сериалов о работе экспертов, к примеру, очень популярен российский "След". Как вы считаете, там реалистично отображена ваша работа?

– Конечно, кино есть кино. Я периодически смотрю этот сериал, пытаюсь найти для себя что-то интересное. И часто вздыхаю: вот, если бы у нас так было… Там такую технику показывают, такие разработки – просто идеал. Но это сериал, у нас все посложнее.

Я считаю, самое главное в другом: чем дольше эксперт работает по своей специальности, тем больше он становится специалистом. И накопленный опыт позволяет ему, независимо ни от каких суперприборов, видеть, чувствовать объект исследования. Эксперт – как врач, который знает всю симптоматику, все признаки заболевания. А конечный результат дает совокупность этих знаний, анализа и примененных методик и техники. 

– Вы упомянули, что поступили в аспирантуру. Планируете заниматься наукой?

– Да, я начинаю писать диссертацию. Естественно, она будет связана с судебно-экспертной деятельностью, ведь я уже много лет в этом живу. Работа будет направлена на совершенствование и развитие судебно-экспертной деятельности в Луганской Народной Республике. Все, что смогу в этом направлении сделать – сделаю. Там будет анализ моей рабочей деятельности и достижений мировой практики.

Помимо этого, я являюсь членом рабочей группы по разработке законопроекта о судебно-экспертной деятельности и других нормативно-правовых актов в этой сфере.

– Трудно ли руководить мужчинами?

– В нашем отделении технической экспертизы документов и почерка всего двое мужчин, это небольшое подразделение было создано сразу после активных боевых действий, в 2014 году. Руководить ими не сложно, потому что они сотрудники полиции, мы все привыкли к строгой дисциплине и ответственности. А наше сложное время только сплотило коллектив, так что никаких проблем у нас не возникает.

– Ощущается ли в вашей службе кадровый голод?

– Конечно, кадров не хватает и в экспертной службе в целом, а конкретно в плане технической экспертизы документов и почерка – даже очень. В частности, почерковедческую экспертизу пока провожу только я. 

А в целом весь основной состав сотрудников экспертно-криминалистического центра – почти 80% – остались и работают в Республике. Это опытные специалисты, которые не один год проработали в службе до войны, уровень подготовки у них высокий.

Приходит и молодежь, им, к счастью, есть у кого учиться.

– Как отдыхаете, снимаете усталость, которая наверняка накапливается на работе?

– Я, к сожалению, не умею отдыхать. Если ухожу в отпуск – все равно работаю, даже когда нахожусь за пределами Республики. Есть электронная почта, всевозможные средства связи, и приходится консультировать, потому что люди обращаются, находят меня, я все время на связи. Отказать не могу, если человеку нужна срочная помощь, а обратиться больше не к кому.      

А отдых, как у любой женщины, – это семья. Побыть дома с родными – это, наверное, самое большое счастье. Очень люблю готовить, создавать дома уют – это и есть отдых. Иногда позволяю себе сходить в бассейн. 

– Что хотелось бы пожелать прекрасной половине человечества в канун женского праздника?

– Я думаю, это общий праздник, ведь он дает заряд позитива не только женщинам, но и мужчинам, которые с удовольствием к нему готовятся.

Желаю всем женщинам здоровья, личного счастья, мудрости и сил, чтобы освещать и согревать все вокруг. Ведь каждая из нас – это маленькое солнышко. Мирного неба вам, дорогие!