Детский онколог Ольга Петля: "Здоровый образ жизни никто не отменял"

О проблемах профилактики и лечения онкологических заболеваний в Международный день детей, больных раком, рассказывает заведующая онкогематологического отделения Луганской республиканской детской клинической больницы Ольга Петля.

- Действительно ли детские онкологические заболевания крови являются основными заболеваниями в структуре злокачественных новообразований среди детей и подростков?

- Так и есть, структура заболевания крови несёт в себе несколько понятий и диагнозов. Это и заболевание самой системы крови, как злокачественное или благоприятно протекающее, так и заболевания лимфоузлов, которые бывают острыми, хроническими и злокачественными. Отдельной группой стоят солидные ("сóлидными" называют негемопоэтические опухоли, т.е. опухоли, развившиеся не из клеток кроветворной системы – примечание ЛИЦ) опухоли из других систем: нервной, лёгких, мышечной ткани. Эти заболевания встречаются у детей реже, но тоже достаточно часто.

- Какой объём лечения этих заболеваний проводит по Республике ваше онкогематологическое отделение?

- Наше отделение вообще одно, оно и было в Луганской области одно, и в Республике оно на сегодня единственное. Расчёт коек такого отделения всегда проводится на количество детского населения. Это было и раньше, и сейчас. У нас в структуре в отделении 25 гематологических коек и пять коек чисто онкологических.

- Каково соотношение заболеваний этого профиля?

- По структуре заболеваний ничего не изменилось. Превалирует лейкемия среди злокачественных заболеваний, или лейкозы, в народе ещё называют "рак крови", хотя это не совсем правильно. Чаще всего у детей из солидных опухолей– опухоль почек, мягких тканей, которых несколько видов и опухоли лимфатических узлов.

- Помимо этих 30 коек вам выделятся по необходимости места в республиканском онкодиспансере?

- Это чаще бывает, когда дети уже взрослые, после 15 лет. У нас здесь вообще дети находятся до 18 лет. Однако иногда возникают ситуации, и на усмотрение родителей, дети старше 15 лет лечатся в лечебных учреждениях для взрослых.

- Сколько времени занимает ребёнок койко-место, сколько он обычно лечится?

- Если это вновь выявленный больной, то, как правило, первоначальное лечение занимает минимум полтора месяца. А вообще схемы лечения построены так, что в начале, каждый день, потом еженедельно, потом ежемесячно ребёнок получает химиотерапию. То есть от момента диагностики, когда мы ставим диагноз, а при солидных опухолях это с помощью отделения хирургии, где берут биопсию, и до первичного проведения химиотерапии это занимает месяц-полтора. Потом бывает реже, ежемесячно ребёнок приезжает на сеансы.

- И как долго вы наблюдаете такого ребенка после окончания лечения?

- До 18 лет мы наблюдаем всех наших детей. Даже если по истечении пяти лет у них нет проявлений возврата болезни.

- Раньше ваше отделение было центральной специализированной точкой лечения детей всей Луганской области. А сейчас к вам везут детей с "той" стороны?

- Да, случается. Приезжают и привозят к нам больных детей.

- Почему это происходит? Почему их не везут в лечебные учреждения на подконтрольных Киеву территориях?

- Насколько я знаю, там так и не создано специфической службы. То есть за эти годы её так и не построили. Там так и нет ни детского гематолога, ни детского онколога. В лучшем случае, больные оттуда попадают в Харьков, либо в институт рака в Киеве. Но по какой-то причине бывает, что им отказывают в помощи. Это случается не часто, но бывает.

- Какова в целом статистика этих заболеваний на сегодня?

- У нас цифры всегда стабильны были и они, к сожалению, не меньше, но, правда, и не больше. Ежегодно выявляем пять-шесть случаев заболевания.

- Насколько часты или редки такие заболевания и как они отражаются на ребенке?

- Вообще, эти заболевания относятся к редким, но, при этом, тяжёлым по статусу состояния здоровья ребёнка. Как правило, все они дают инвалидизацию, пусть даже и социальную. Все дети являются инвалидами детства на разное количество лет - от пяти до 18. Они-то социально адаптированы, могут не иметь каких-то физических изъянов, если не было радикальных операций, но само заболевание может иметь возврат, или рецидив. И тот объём терапии, который перенёс ребёнок – это всегда требует наблюдения.

- Дети не учатся в период лечения?

- Да, они выпадают из учебного процесса, ребёнок часто находится в больнице. Бывают периоды, когда ребёнку нельзя контактировать с другими детьми, потому что он находится в состоянии миелосупрессии – угнетения кроветворения на фоне лечения.

- И как надолго такие состояния?

- Как правило, через полгода после лечения дети ходят в школу, обучаются в ВУЗах. И уже проблем никаких нет. Мы не можем сказать, что они потом болеют чаще, чем другие. Это связано с тем, что, как правило, они очень дисциплинированные больные. Очень ответственные, в отличие от взрослых, которые имеют вредные привычки и проблемы со здоровьем. Мы учим детей, они не имеют вредных привычек, следят за своим здоровьем.

- Тяжёлый вопрос. Каков процент выживаемости?

- Как я уже рассказывала, по лейкемии ежегодно мы выявляем по пять-шесть детей, это достаточно много на наше количество населения по Республике. Вот за эти 2014, 2015-2016 годы мы имели только один рецидив, этот ребёнок лечился ещё до войны. Мы ввели его в ремиссию, у него пока всё благополучно, хотя, конечно, это очень тяжёлый и сложный процесс. И, к сожалению, у нас один ребёнок погиб на этапе активного лечения. 90% мы вводим в ремиссию.

- Это с онкозаболеваниями крови, как я понимаю?

- Да, с солидными опухолями проблем, конечно же, больше. У детей процесс протекает настолько безболезненно на этапах первой, второй стадии опухоли, а ребёнок так активен, что это мало привлекает внимание. Это действительно так. А когда появляются у ребёнка жалобы, как правило, это уже третья, четвёртая стадии. А это всегда очень сложно. Мы боремся с этой ситуацией. Интенсифицируется лечение, комбинируем химиотерапию и лучевую терапию. Но ребёнок есть ребёнок. Ему чуть полегчало, он вскочил и побежал. Это сразу видно по маленьким детям. Подростки тяжелее переносят эту ситуацию чисто психоэмоционально. Мы их отрываем от сверстников, они долго находятся в больнице, больше думают об этой ситуации.

- Каковы на сегодня основные методики лечения и насколько они эффективны?

- Основной метод лечения – химиотерапия. Это во всех странах. Бывают варианты, когда она недостаточна на дальнейшем этапе лечения. Вот тогда встаёт вопрос о более активном процессе, например, пересадке костного мозга. Её в Украине если и делали, то только от родственных доноров, что бывает очень недостаточно. А вот пересадка от неродственных доноров осуществляется только за границей. В России сейчас делается, в Белоруссии. На Украине её так и не проводят. Но таких детей очень мало, единицы. И это, к сожалению, тоже не панацея, крайне сложный вариант подбора терапии, не так как показывают в кино. Сделали, ребёнок встал и побежал. Очень длительная подготовка нужна, кропотливая и крайне тяжёлая. Ведь это трансплантация тканей.

- Как у вас построена подготовка молодых специалистов?

- Как правило, сюда приходят те, кто поработал хотя бы несколько лет первично педиатрами. Здесь кроме специфических знаний крайне важно знать неотложную терапию. Назначить лечение это одно, а вывести ребёнка из ситуации, помочь вовремя, распознать осложнения – нужно иметь определённую практику. Поэтому, обычно, это врач-педиатр со стажем. Разумеется, по желанию, - не все люди готовы и придут работать в это отделение. Но те, кто пришёл, задерживаются надолго. Приходят к нам закончившие педиатрический факультет, отработавшие хотя бы три года и потом каждые три-пять лет подтверждают свою категорию. Процесс обучения достаточно длителен, ведь мы, сколько работаем, столько и учимся. Медицина идёт вперёд, меняется всё достаточно активно.

- А насколько за последние годы изменилась борьба с детской онкологией?

- Когда я начинала работать, сейчас и последующие 20 лет – это небо и земля. И в отношении больных, технологий, применений препаратов, дозирования, количества препаратов. Всё сейчас очень разнится. Гематология одна из таких перспективных наук, когда высокие технологии здесь давно обогнали все другие специальности. Ну, кроме интенсивной терапии, реанимации и, возможно, каких-то видов хирургии.

- То есть это активная развивающаяся область, которую инвестируют?

- Конечно. Место вот таких отделений, как у нас, во всех странах, оно очень велико, потому что нельзя всех больных сконцентрировать где-то в одном месте, собрать где-то в столице и держать. Это невозможно, люди должны где-то жить, они должны находиться дома. Поэтому, так важно первичное звено. И чем активнее оно работает, тем будут эффективнее работать те уровни аккредитации вплоть до четвертой, НИИ, где будут применяться схемы лечения, которые нужны единицам. Но эта единица не должна нигде затеряться, пусть это один больной, но он один у родителей, он самый главный. Понимаете, это не статистика.

- И это еще и бесценный опыт в лечении других пациентов?

- Безусловно.

- И насколько отделение укомплектовано медперсоналом?

- Сегодня самая большая проблема у нас – медсёстры. Сейчас у нас количество медсестёр может обслуживать только один пост. Правда, и больных у нас немного, пока этого достаточно, но это очень напряжённый труд.

- Почему? Невысокая зарплата, эмоциональные нагрузки?

- Зарплата всегда была невысокая, в этом плане, к сожалению, ничего не изменилось. Некоторые наши сотрудники уехали, работают в России, а некоторые оформили пенсии по возрасту. Пять сотрудников мы потеряли, а это уже кадровый голод. Правда к нам пришли и уже второй год работают молодые медсёстры, ещё пришли медсёстры из других лечебных учреждений, но всё равно этого недостаточно. Ну и врачей хотелось бы иметь. Есть я, есть ещё один доктор, и еще один выходит из декретного отпуска. Но всё равно, кадры должны быть. А так, мы работаем, от наличия небольшого количества, качество работы у нас не изменилось. Это очень важно.

- Есть какие-то общие правила, может быть, советы, которые могут помочь защитить детей от таких грозных заболеваний?

- Невероятно важно родителям вникать в суть той проблемы, которая возникает во время лечения ребёнка. Это очень важно! Если родители ответственные – очень помогает. И такие родители есть. А бывает и по-другому. Очень сложно убедить, и каждый хочет пройти свой путь на собственных ошибках, а это всегда чревато многими проблемами.

- Что бы вы посоветовали родителям? На что нужно обращать внимание? Чего нужно избегать?

- Сейчас в наш мир интенсификации всего на свете, я считаю, одна из таких проблем – активное использование фармакологических средств. Особенно, когда это касается вопросов активации иммунитета, - это таблетки, активаторы, стимуляторы. Чуть ребенок чихнул, тут же его грузят таблетками. А ведь никто не доказал последствия стимуляторов и что они помимо всего прочего ещё стимулируют. Для них, конечно, есть показания, но это не повод идти в аптеку и покупать всё то, что показали в рекламе.

- Да и помимо таблеток в сегодняшней жизни химии хватает…

- Да, но препараты это первое. Во-вторых, действительно, у подростков распространено использование миксов, добавок, всего того, что содержит в себе химический продукт. Это всё немаловажно. И на первом месте обычное здоровое питание и здоровый образ жизни. Кстати, дети на это очень легко соглашаются, когда ребёнку объяснишь, он с удовольствием ест больничный диетический суп, да ещё и маме рассказывает, что ему можно есть, а что нельзя. Третий момент, я считаю, определённая доступность отдыха. Потеплело и тут же все поехали на моря под солнцем загорать до чёрного цвета. Отдых должен быть организован, особенно у детей. В то время, когда ребёнок растёт, подвергать его постоянной смене климата и такому жестокому ультрафиолету, который есть сейчас, этого делать нельзя. У нас всегда наибольшая заболеваемость осенью, после активного отдыха. И во время вспышек вирусных инфекций.

- Инфекций тоже?

- Инфекционный фактор тоже нельзя исключать. Иммунитет, очевидно, так напряжён, что он выходит из-под собственного контроля, и мы имеем проблему. И, наконец, это уже доказано, необходимо рациональное использование любых гаджетов, особенно детям. Мы видели последствия этих увлечений – судорожные припадки на фоне лечения. Эти бесконечные телефоны возле ушей с беспрерывным "бу-бу-бу". Вечные планшеты на животах – они ж даже за столами не сидят! А это все электромагнитное излучение.

Повторюсь, здоровый образ жизни никто не отменял, хорошо бы это стало важным в воспитании детей. Учитывайте, товарищи родители!